«Сказка — великая литературная форма»: группа «Лень» представляет альбом «Нестрашные сказки»

Смарт-рок группа «Лень» пишет сказки уже продолжительное время. Но, кажется, именно сейчас достигла той стадии, когда сказочная форма и её музыкальное оформление достигли нужной синергии. Новый альбом «Нестрашные сказки» не просто показывает эволюцию звучания группы, но и является отражением сложного состояния, в котором находится сегодняшний мир.

«Сказка — великая литературная форма, её психологическая и культурная глубина неисчерпаема. Наши сказки уже эпохи постмодерна и метамодерна, но это всё ещё сказки».

«Нестрашные сказки», по сути, являются ремейком альбома трёхлетней давности «Тень колобка». От тех песен их отличает тональность — новые версии «сказок» обрели более тяжёлое и экспрессивное звучание, куда более точно отражающее современную реальность. Надрыв стал куда сильнее, эмоции стали ярче, отчего музыка оголилась до нового слоя психологизма и экзистенциальных переживаний. Но не только в весе звука дело — «Лень» охотно начала экспериментировать со стилями и инструментами, замешивая фолк-мотивы в сложные арт-формы, придавая вроде как знакомым песням новые оттенки и переосмысляя их.

«Возможно, я как автор становлюсь всё более экспрессивным и серьёзным, лёгкая форма не передаёт актуальную реальность, не передаёт всего психологического надрыва, переживания экзистенциального тупика».

Сказочная форма альбома не просто скрывает слоями метафор и аллегорий то, что можно сказать прямо. Сказки — это всегда то, что вертится на языке, но передать это буквально никогда не сможешь. Сказки — это погружение в глубины человеческой психики, отражение культурных и психологических слоев. И группа «Лень» это прекрасно понимает, смешивая юмор и доброту с драматическими моментами, создавая сложные, многогранные истории, которые рассказывают о сложностях и радостях существования. «Нестрашные сказки» являются только половиной всей картины. В ближайшее время коллектив представит и «Страшные сказки», обещающие быть ещё более сложными музыкально и текстуально. И тогда всё разнообразие фольклорных образов в песнях «Лени» обретёт ещё большую глубину и даст русскому народному творчеству новую жизнь. Жизнь в эпохе очередных перемен.

— Вы называете себя «самопровозглашёнными царями русского рока». Как так получилось?
— У этого статуса смешная история. Мы обсуждали продвижение сингла песни «Речка». Специалист по рекламе предложил мне форму манипуляции аудиторией в виде «заманивающего» вопроса: «А вы задавались вопросом, кто является Королём русской музыки?», и дальше люди кликали бы на ссылку с песней. Моя поэтическая сущность ужасно мешает рекламной работе. Кроме того, что вопрос риторический, а значит люди будут чувствовать подвох и обман, ещё и ужаснейшее клише «Король чего-то там». Всё это коробило, бррр. Да ещё и «музыка» очень широкое понятие, гораздо шире рок-музыки. Я начинаю мучительно думать и вдруг понимаю — какой к чертям собачьим в России король?! В России же цари! Это на загнивающем западе королей рок-н-рола выбирает и коронует электорат их слушателей, а на Руси царь берёт власть в свои руки и заставляет плясать под свою музыку всех непокорных, предписывает любить и почитать. Королей, опять же, безумно много в рок-жанрах, а царя ни одного! Вот мы и взяли дело в свои руки и провозгласили себя Царями русского рока. А кто не согласен — на того царям обычно наплевать.

— А кого бы вы поставили на своё место?
— На своё место цари обычно ставят наследников. Но мы пока ещё мало наследили, это пока в процессе.

— Вы по специальности психолог. Направляете ли вы свои профессиональные знания в творческое русло?
— Обязательно направляю, поскольку это уже даже не профессиональные знания, а способ видения мира. Мой метод психологической работы (гештальт-терапия) относится к экзистенциально-гуманистическим. Это значит, что мне и профессионально, и как человеку чуждо отношение к людям, например, как к объектам изучения, как к «интересным формам патологии», мне не интересно «рассматривать психику людей под микроскопом», или «лечить», или «видеть насквозь». Этим пусть занимаются учёные, или врачи, или следователи, или психологи, составляющие психологические портреты преступников. Меня и как психолога, и как человека впечатляет, ужасает и вдохновляет глубина человеческой драмы, когда я становлюсь свидетелем его терапии. Я содействую проявлению истинной сути человека, но не изменяю никого по своей воле. Для меня работа психологом — это причастность к таинству другого, к его самой высокой духовной ценности и глубины.

Так же и воплощение героев моих песен или сюжетов песен — это всегда кусочек этой человеческой драмы, а песня — это одновременно и увеличительное стекло и зеркало, помогающее увидеть необычное, глубокое, пугающее, трогательное, смешное, возмутительное и в других, и в себе самом. Этот взгляд на жизнь одновременно и глубоко религиозен, и антирелигиозен. Изучая психику человека (а психика человека — это контактная функция, это связь человека с другими людьми и миром в целом), я открыл для себя и поверил в то, что все потребности человека изначально позитивны, все импульсы и страсти человека изначально благие. Не все формы выражения этих импульсов благие, некоторые ужасающи и разрушают как самого человека, так и его окружение. Конфликт — это встреча двух благих намерений, которую не удалось согласовать. Но если помочь человеку понять себя и понять свои намерения — это всегда развитие, жизнь и красота. Эта концепция как будто противоречит концепции изначальной греховности, принятой в христианстве.

Я верю в изначальную благость, поскольку на практике открываю её в каждой встрече с каждым человеком. Возможно, в своей религиозной глубине идея первородного греха вообще не про это, и противоречия на самом деле нет, но для поверхностного взгляда противоречие колоссальное. Обыденный взгляд на психику таков, что люди делят чувства на «позитив» и «негатив», плохие и хорошие, пытаются уничтожить или контролировать «плохие». Но сам контроль становится агрессией против других или против себя. Многие наши песни, как и название группы «Лень», направлены на то, чтобы понимание людей вышло за эти примитивные рамки. Наши песни про «негатив» намекают, что негатива не существует, если сознание готово сделать глубокую работу по встрече с собой и с другими людьми, узнаванию подлинных себя и других.

— Альбом «Нестрашные сказки» вышел спустя продолжительное время после предыдущего крупного релиза. Что за это время случилось с группой?
— После альбома «Тень Колобка», который мы писали с 2011 по 2015 год (а релиз от 2020-го), много чего случилось. Ушла наша прекрасная флейтистка Таня Вохмина, просто переехала, она от нас не уходила, но играть стало сложно. Кадровый вопрос меня мучил безумно, никого не получалось найти на замену. Без нежного звучания флейты пришлось снова сделать упор на электрогитару и её мужскую энергию, наш Дима Гордеенко — талантище, каких поискать, самоучка и абсолютник. А электрогитара и бас-гитара начали требовать себе барабаны, перкуссиониста было маловато для поддержки электрических инструментов. И вот мы докатились до полноценного состава рок-группы, но тут новая проблема — пришлось переделывать аранжировки.

— Поэтому вы решили переписать старые песни по-новому?
— Тексты практически не изменились. А так да — появился классический рок-состав инструментов, мы экспериментировали вообще с чем угодно. У нас играл и фагот недолго, и альт, и гитара-добро, и немного клавиши, а вот виолончелиста я так и не смог заманить в группу. Утрясали состав. И каждый новый музыкант приносил нам новое видение, обогащал. Мы не просто писали музыку, мы слушали и пытались понять, «чего она хочет и чего от нас требует». Мы каждый раз учились заново играть, переделывали аранжировки, боролись с кашей, в результате я стал всё реже брать в руки свою 12-ти струнную электроакустику, поскольку остальные инструменты давали достаточно плотный звук, и сосредоточился на вокале, которому учусь уже больше 10 лет и продолжаю учиться. Энергичные инструменты требуют другой темп и ритм, чем был у песен раньше. Моя бардовская манера уходит в прошлое, особенно отношение к музыке. Всё чаще я приношу новую песню вообще без музыки и отдаю её группе или Диме-гитаристу — попробуйте что-то с этим сделать. Песня «Яга» вообще музыкально очень долго создавалась всей группой, для нас это новая ступенька. Иногда хочется возродить старую песню, я её приношу, говорю — давайте другую мелодию сделаем. И мы делаем — рэгги, даже хип-хоп, вдруг марш, а потом вдруг песня в восточном ладу.

— Новый релиз обрёл более тяжёлое звучание, чем предыдущий. С чем связана такая перемена?
— Возможно, я как автор становлюсь всё более экспрессивным и серьёзным, лёгкая форма не передаёт актуальную реальность, не передаёт всего психологического надрыва, переживания экзистенциального тупика. Альбом «Нестрашные сказки» не страшный, если в него не вдумываться, а в глубине там много чего ждёт детонации сознания. И наш следующий альбом, который выйдет в ближайшие дни, «Страшные сказки» — будет ещё тяжелее музыкально и текстово.

— Почему вы решили выбрать именно сказочную форму в ваших песнях?
— Мы её не выбирали, она нас выбрала, во всяком случае периодически выбирает. Сказка — великая литературная форма, её психологическая и культурная глубина неисчерпаема. Наши сказки уже эпохи постмодерна и метамодерна, но это всё ещё сказки. Современные сказки — это уже не изначальные сказки-ужасы типа Братьев Гримм, в них довольно много доброты и юмора, которые вместе помогает вынести и пережить ужас бытия, в них не просто кошмар, а трагедия и трагикомедия — сложнейший жанр. В наших песнях именно сочетание юмора и доброты с драмой героев создаёт многослойный пирог, отражающий мироздание.

— Насколько много окружающей реальности в песнях «Лени»?
— 100 процентов. Я уже писал, что переживания, чувства, психика — это контактная функция. Мы переживаем (все люди) только наш контакт с реальностью, даже если мы пытаемся сбежать от окружающего кошмара во внутренний мир и там прячемся — это всё равно форма контакта с реальностью. Просто такая вот закрытая.

— Можете охарактеризовать жанр смарт-рока?
— Это умный арт-рок, чуток фолка, чуток бард-рока, а вообще все жанры.

— Что для вас первостепенное в песнях: форма или содержание?
— Конечно, содержание нас толкает искать форму, которая наилучшим образом это содержание донесёт. И форма должна быть прекрасной, богатой, под стать содержанию. Или наоборот, простой и чистой, чтобы содержание на её фоне не затерялось.

— Какие ваши любимые сказки?
— Вся серия книг про Волшебника Изумрудного Города, социалистическое фэнтези Владислава Крапивина, особенно «Голубятня на жёлтой поляне», Макс Фрай, Карлос Кастанеда, лекции Станислава Дробышевского по антропологии, лекции Алексея Семихатова про квантовый мир, Владимира Сурдина про космос, лекции музыковеда Анны Виленской. Граница между сказкой и былью, как вы можете заметить, — неумолимо стирается.

Понравился материал? Пожертвуйте любую сумму!

 
Источник