Премьера опер «Иоланта» и «Карлик» в «Новой Опере». Свет и тьма в одном спектакле
«Новая Опера» им. Евгения Колобова неустанно движется путём выполнения завета своего создателя: ставить на своей сцене забытые или редко исполняемые оперы.
При любой постановке последнего шедевра Чайковского неминуемо встаёт задача выбора ещё одной одноактной оперы или балета, близких по характеру «Иоланте». Сначала это был «Щелкунчик», предлагалась опера Рахманинова «Алеко», в Метрополитен-опере ставили «Замок герцога Синяя Борода» Бартока. Но все эти пары оставляли ощущение искусственности такого симбиоза.
И вот с падением «железного занавеса», существовавшего в сфере не только политики, но и культуры, нам стало доступно творчество западных композиторов ХХ века. В результате знакомства с ним стало очевидным идеальное сочетание «Иоланты» с одноактной оперой австрийского композитора А. фон Цемлинского «Карлик». В основе её сюжета лежит рассказ Оскара Уайльда «День рождения инфанты». С большой долей вероятности можно предположить, что импульсом для Уайльда послужила картина Диего Веласкеса «Менины».
В чём-то очень важном их судьбы до поры схожи – и Иоланта, и Карлик не подозревают о своей неполноценности: слепоте или уродстве. Но финалы у них противоположны диаметрально. Иоланта прозревает и находит свою любовь, а Карлик, увидев своё отражение в зеркале, умирает от разрыва сердца.
Действие «Иоланты» переносится в наши дни, мы находим её в якобы фешенебельной клинике. Что принципиально нового вносит это решение режиссёра-постановщика Дениса Азарова? Только делает сюжет ещё условнее привычного.
Иоланта – Елизавета Соина
С большой натяжкой ещё можно поверить, что в средневековом замке держать Иоланту в полной изоляции от мира удаётся, даже учитывая чистую физиологию. Но как избежать возникновения таких вопросов у взрослой девушки в клинике? Как ей объяснить, почему её держат в клинике, пусть даже в супер-роскошной? Здесь степень условности оперы как жанра подскакивает на порядок! Как в такую клинику смогли войти двое прохожих, один из них дважды? И как нам поверить, что унылая, в серых тонах комната – это фешенебельная клиника? (Художник-постановщик Алексей Трегубов.)
Осталось непонятным, кто такой Рене, – то ли крутой олигарх, то ли «крёстный отец» местной мафии. Во всяком случае, между его свитой и приведёнными Робертом их спутниками чуть не произошла перестрелка типа разборки бандитских кланов.
Не обошлось и без странного юмора, мало уместного в этой ситуации. Рене заявляет, что в случае неудачи лечения Водемон будет казнён, — и на сцену выносят пилу и молоток.
Оба этих эпизода вызвали смешки в зале. Мне это напомнило эпизод из предыдущей премьеры «Новой Оперы» — «Стиффелио» Верди. Граф Станкар, выбирая орудия мести совратителю его дочери, точит мясницкий топор и ставит капкан, в который сам потом попадает.
Смех в зале вызвали слова Водемона, поднявшего с пола выброшенный бахил: «следы прелестной ножки». Непонятно, зачем режиссёр вывел в финале вереницу подруг Иоланты с воздушными шариками и игрушками в руках.
Что касается исполнителей, то я слушал последний из четырёх премьерных спектаклей — 25 апреля 2023 г.
Роберт, герцог Бургундский – Александр Попов и Водемон, бургундский рыцарь – Георгий Васильев
Самое большое разочарование в «Иоланте» — это дирижёр Карен Дургарян и оркестр. Оркестр за сезон с небольшим растерял то великолепное звучание, которое он обрёл с приходом Валентина Урюпина. Некоторые признаки такого упадка проскальзывали в «Стиффелио», но были ещё не так заметны. В «Иоланте» же оркестр звучал равнодушно, плоско, однообразно и, как говорится «крупным помолом». Было ощущение, что дирижёр владеет только двумя динамическими красками: forte и piano. И это в самой лиричной и романтичной оперной партитуре Чайковского! Куда делась прозрачность и красота в оркестровой партии Иоланты, трагедия – у Рене, лиричность — у Водемона, страсть – у Роберта? Правда, нельзя не отметить, что тусклость оркестра соответствовала сценографии спектакля.
С точки зрения вокала певцы «Иоланты» находятся на вполне профессиональном уровне: без заметных достижений, но и без провалов. Ровно звучало красивое сопрано Елизаветы Соиной. Из мужских голосов мне больше всех понравился тенор Георгий Васильев. Пристойно и интонационно чисто исполнил баритон Анджей Белецкий непростую партию Эбн-Хакиа. Арию Роберта «Кто может сравниться с Матильдой моей…» неплохо исполнил баритон Александр Попов. Слабее других, тускло и мало выразительно, пел бас Алексей Антонов (Рене).
Оперу «Карлик» Цемлинский завершил в 1921 году. Она стала преломлением его любви к Альме Шиндлер. Они познакомились в 1900 году. В её дневнике появилась запись: «Он ужасно безобразен, почти без подбородка – и всё же он мне очень понравился». Развился бурный роман, но в итоге Альма предпочла Густава Малера. Этот крах был болезненным для Цемлинского и спустя двадцать лет вылился в оперу «Карлик».
Единственная постановка «Карлика» в России была осуществлена Самарским театром оперы и балета в 1996 году. В 1998 году в КЗЧ состоялось её концертное исполнение.
Горничные инфанты: Галина Королёва, Галина Бадиковская, Александра Саульская-Шулятьева
Во втором отделении живее, ярче и заинтересованнее, более плотным звуком заиграл оркестр. К этому располагает сама партитура. Цемлинский был под сильным влиянием Вагнера. Не обошлось и без влияния Малера и Рихарда Штрауса. Но всё равно нынешнее состояние оркестра далеко от того, каким его оставил Валентин Урюпин.
Проблему соотношения роста Карлика и остальных персонажей Азаров разрешил, введя кукол, которых перемещали живые актёры. Куклы изготовлены Артёмом Четвериковым, взявшим их с упоминавшейся картины Диего Веласкеса «Менины». Этот режиссёрский ход не нов, но здесь он был применён удачно.
Заглавный персонаж оперы — юноша-карлик, десять лет плававший с отцом-угольщиком на корабле. Отец продал его в рабство султану, а тот подарил его на день рождения испанской инфанте Донне Кларе.
Юноша никогда не видел своего отражения в зеркале и не подозревает о своём уродстве. Редкие нечёткие отражения в стали клинка или в воде он воспринимает как уродливые привидения или призраки. Гофмейстер Дон Эстобан для сохранения правды об уродстве Карлика приказывает завесить все зеркала. Юноша с первого взгляда влюбился в инфанту Донну Клару. Жестокосердая Инфанта не сразу, но поняв, что Карлик не осознаёт своё уродство, подыгрывает ему. Окружение инфанты подыгрывает ей, кроме любимой горничной Гиты. Ей бедного юношу жаль. Когда же инфанте этот розыгрыш надоедает, именно Гите инфанта приказывает рассказать Карлику правду о его облике. Гита пытается мягко рассказать Карлику, как он выглядит в реальности, но он не понимает. И только увидев своё отражение в зеркале — приходит в ужас и умоляет инфанту сказать, что всё это ложь. Но та только насмехается над потрясённым уродцем. Одновременно с его прозрением — рушатся куклы, и Карлик видит, насколько он уродлив в сравнении с другими. В утешение инфанта дарит Карлику белую розу, и с нею в руках он умирает.
Карлик – Михаил Губский
Общий вокальный уровень «Карлика» оказался повыше, чем в «Иоланте», — главным образом из-за блестящего — и музыкально, и актёрски — исполнения тенором Михаилом Губским заглавной партии. Ему, конечно, помогло то, что он уже исполнял её в самарской постановке.
Хорошо выступил в партии гофмейстера Дона Эстобана бас Гарри Агаджанян, знакомый московским меломанам по концертному исполнению в КЗЧ (оркестром «La Voce Strumentale» и хором Нижегородского театра оперы и балета им. Пушкина) «Севильского цирюльника». Там он с хорошим вкусом пел партию Дона Базилио.
Дон Эстобан, гофмейстер – Гарри Агаджанян
Партию инфанты Донны Клары неплохо исполнила Елена Терентьева, обладательница легкого красивого колоратурного сопрано. Не уступила ей в партии любимицы инфанты Гиты Кристина Пономарева.
Донна Клара, испанская инфанта – Елена Терентьева
Что касается спектакля в целом — если в «Иоланте» убрать некоторые режиссёрские «находки» и подтянуть вокал, я бы хотел, чтобы он остался в репертуаре «Новой Оперы», потому как достоинства «Карлика» перевешивают недостатки «Иоланты». При этом, для успеха спектакля, я поменял бы эти оперы местами.
В заключение хочу ответить одному из рецензентов Сергею Евдокимову по поводу «осточертевшей «вечной классики».
Уважаемый Сергей!
В целом ваша рецензия на «Иоланту+Карлика» мне понравилась, она полна, профессиональна и со многим в ней я согласен. Но меня коробит её несколько развязный стиль.
Хочу напомнить высказывание гениального российского мыслителя Григория Померанца: «Стиль полемики важнее предмета полемики. Предметы уходят, а стиль остаётся — и создаёт цивилизацию».
Что касается классики, то потому она и классика, что вечна. Если она вам осточертела, то не ходите её смотреть и слушать. Если по работе всё-таки приходится, то попытайтесь объяснить аргументированно, чем же классика плоха. К примеру, балет Адана «Жизель» в хореографии Коралли, Перро и Петипа. По мне, так ничего лучшего в балете за последние лет двести так и не создано. А зритель голосует ногами и кошельком. Несмотря на весьма недешёвые билеты, все спектакли «Жизели» в Большом проходят с аншлагами. Я предполагаю, что если провести опрос среди зрителей: что для них интереснее – классика или режиссёрский произвол ‑ перевес будет на стороне классики.
Так что не спешите хоронить классику – она и меня, и вас переживёт.
Владимир ОЙВИН
Фото: Екатерина ХРИСТОВА / Новая опера
П. Чайковский – «ИОЛАНТА»
Иоланта – Елизавета СОИНА
Рене, король Прованса – Алексей АНТОНОВ
Роберт, герцог Бургундский – Александр ПОПОВ
Водемон, бургундский рыцарь – Георгий ВАСИЛЬЕВ
Эбн-Хакиа, мавританский врач – Анджей БЕЛЕЦКИЙ
Альмерик, оруженосец короля – Дмитрий БОБРОВ
Бертран, привратник – Андрей ФЕТИСОВ
Марта, кормилица Иоланты – Татьяна ТАБАЧУК
Бригитта – Валерия БУШУЕВА
Лаура – Полина ПАНИНА
Охранники и сопровождающие – Денис БОЕРЕВИЧ; Виталий БУШУЕВ; Виталий ВИТОЛ; Руслан ВОЛЬФСОН; Иван ГЕРАСИМОВ; Павел СИНЬКОВ; Артём ЧЕТВЕРИКОВ.Соло в оркестре:
скрипка – Максим ГУСЕВ;
альт – Олег КНЯЗЕВ;
виолончель – Дмитрий УСТИМЕНКО
английский рожок – Мария ШАПАРЬ.
А. фон ЦЕМЛИНСКИЙ – «КАРЛИК»
Карлик – Михаил ГУБСКИЙ
Донна Клара, испанская инфанта – Елена ТЕРЕНТЬЕВА
Гита, её горничная – Кристина ПОНОМАРЁВА
Дон Эстобан, гофмейстер – Гарри АГАДЖАНЯН
Горничные инфанты: Галина КОРОЛЁВА, Галина БАДИКОВСКАЯ, Александра САУЛЬСКАЯ-ШУЛЯТЬЕВА
Подруги инфанты: Валерия БУШУЕВА, Полина ПАНИНАСоло в оркестре:
скрипка – Максим ГУСЕВ, Анастасия ПТИЦЫНА
альт – Олег КНЯЗЕВ
виолончель – Дмитрий УСТИМЕНКО
гобой – Станислав ПАНКОВ
английский рожок – Мария ШАПАРЬ
валторна – Александр БОЛДЫРЬДирижёр оркестра за сценой – Валерий КРИЦКОВ
Куклы с картины Веласкеса «Менины»:
Инфанта – Павел СИНЬКОВ
Карлица – Иван ГЕРАСИМОВ
Веласкес – Дмитрий ЗАСТАВНЫЙ
Служанки – Эвелина ИСЛАМОВА, Евгения БУШУЕВА
Гости – Юлия БОБРОВСКАЯ, Мария ГОЛЬМ
Король – Ирина МИТРОФАНОВА
Мальчик – Виталий БУШУЕВ
Собака – Владимир ВЕДЕНСКИЙ
